Аркадий Дубнов: "Противостоять экстремизму надо тоньше и аккуратнее"

Всего за сутки большая часть русскоязычного интернета успела если не полностью посмотреть, то по крайней мере в общих чертах узнать содержание 12-минутного видеоролика с обращением командира таджикского ОМОНа, сорокалетнего полковника Гулмурода Халимова, который исчез несколько недель назад, а теперь нашелся в рядах ИГИЛа. Что означает и чем опасен этот документ?

Первое, что необходимо понимать, – ролик не подделка. В весьма профессиональном изделии пропагандистского жанра нам показывают аутентичное выступление человека, который еще недавно был командиром ОМОНа Таджикистана, элитной силовой структуры страны. Халимов – настоящий полковник, прошедший обучение в качестве спецназовца в России и США, активный участник боевых операций в Таджикистане, кавалер многих государственных наград. Мы видим лицо волевого, жесткого военного, уверенность в своих действиях сквозит в каждом его слове, и, похоже, он готов отвечать за сказанное.

Харизма полковника очевидна. Этим он и опасен. Респектабельный высокопоставленный офицер, обласканный властью, ни в чем не нуждавшийся сам и обеспечивший безбедное существование своим многочисленным близким (как утверждают, у него восемь детей), вдруг стал боевиком "Исламского государства", призывающим своих соотечественников совершить хиджру (переселение) в ИГИЛ и начать оттуда джихад против кяфиров (неверных) у себя на родине, а также в России. Все это – приговор как существующему ныне режиму в Душанбе, так и атмосфере ксенофобии, разлитой в российском обществе.

Мы не знаем, что именно переполнило чашу терпения полковника Халимова, заставив его изменить офицерской присяге. Также неизвестно, в чем его теперь будут обвинять его бывшие начальники. Но известно другое: Халимов отличился, когда был одним из руководителей военной операции правительственных войск в Горном Бадахшане, она проводилась пару лет назад против непокорных памирцев. Там полковника Халимова, как считается, заметил сын президента Таджикистана Эмомали Рахмона, Рустам Эмомали, которого называют таджикским кронпринцем, политическим наследником своего отца. 

Рустам Рахмонов в свои 27 лет уже стал генерал-майором и возглавил агентство по финансовому контролю и борьбе с коррупцией. Он стремился создать свою силовую структуру, и, как утверждают, особое место в ней отводилось Халимову.

Возможно, что-то не сложилось в их отношениях. Не исключено, что гордый Халимов был чем-то оскорблен. Но точно известно, что в ярость полковника привело то, каким образом его непосредственное начальство, руководство таджикского МВД, планировало операцию по дискредитации таджикских женщин, не пожелавших подчиниться распоряжениям снимать хиджаб во время работы. Он вспоминает совещание у министра внутренних дел, в котором ему пришлось участвовать, где обсуждался сценарий фильма, в котором "нанятые за 200 долларов" девушки в хиджабах должны были изображать, как они "пьют водку, ходят в речку, занимаются прелюбодеянием". И все это должно быть показано по Первому каналу таджикского телевидения.

"Посмотрите в зеркало, – призывает полковник своих бывших сослуживцев. – Вы готовы защищать это государство, эту демократию, вы готовы за них умереть?!" Бывший командир ОМОНа в своем видеообращении выглядит строгим, говорит хоть и эмоционально, но решительно, одет во все черное, с обязательной черной банданой на голове, в руках снайперская винтовка, рядом молодые бородачи. Хорошо видно, что полковник, несмотря на то что бороду отрастить еще не успел, для них уже стал непререкаемым авторитетом.

Надо называть вещи своими именами: рано или поздно что-то подобное должно было случиться. Правящий в Таджикистане режим не мог не столкнуться с ответной реакцией на ущемление прав таджикских мусульман. На ограничение их права совершать намаз, носить хиджаб, посещать мечети, на преследование мусульманских священнослужителей и, наконец, на травлю старейшей в регионе Партии исламского возрождения, вплоть до готовности запретить ее деятельность.

В поисках справедливости оскорбленные и обиженные мусульмане Таджикистана не могли не обратить внимание на такую новую притягательную альтернативу, как ИГИЛ с его обещаниями установить наконец для своих адептов, правильно уверовавших в истинного Аллаха, всемирный халифат. Идеология ИГИЛа не могла не стать для них убежищем, причем убежищем воинственным и опасным для всех остальных кяфиров, неспособных уверовать в его, халифата, спасительность.

"Этот халифат дойдет до Таджикистана и вернет свои земли". Новоявленный адепт ИГИЛа, как и полагается истинному приверженцу халифата, обличает Америку, где на военной базе в штате Луизиана американцы учили его, тогда еще таджикского офицера, азбуке спецназа, учили "сражаться в городах с мусульманами". То, что без угроз в адрес США в частности и западной демократии вообще в таком пропагандистском материале "made in ISIS" не обойдется, это понятно. Гораздо показательнее то, что в этом ролике впервые столь четко и откровенно содержится обличение России и призыв к работающим здесь таджикским "братьям" перестать быть "слугами" у русских, а быть только "слугами Аллаха". Полковник Халилов призывает братьев совершить хиджру в ИГИЛ и начать джихад.

Бывший таджикский полковник, поигрывая своей винтовкой на фоне сверкающего в чьих-то руках кривого ножа, обращаясь к неверным, клянется "вернуться с этим оружием в ваши города", чтобы "убивать вас". Из контекста ясно – в города российские и американские. Такой вот обнаружился неожиданный аргумент в пользу сотрудничества Москвы и Вашингтона в борьбе с ИГИЛом…

Что касается реакции официального Душанбе на видеоролик от сбежавшего полковника, то худшим ответом на него стала бы "охота на ведьм" внутри Таджикистана, попытка отомстить родственникам и бывшим подчиненным командира ОМОНа, многие из которых наверняка сочувствуют бежавшему полковнику. Как утверждают сведущие люди, с Гулмуродом Халимовым в ИГИЛ ушли и другие таджикские офицеры.

Противостоять радикальному исламскому экстремизму надо тоньше и аккуратнее. Неумные запреты и свирепые обвинения в адрес верующих мусульман только разжигают веру в справедливость идей халифата. Но понимают ли это в Москве и Душанбе, Вашингтоне и Ташкенте?

Чем опасен приход Исламского государства в Центральную Азию?

Геворг Мирзаян, научный сотрудник Института США и Канады:

- В конце мая весь мир увидел, что к ИГ присоединяются уже не только среднеазиатские мигранты, которым сложно заработать на жизнь. С видеообращением к соотечественникам выступил новобранец ИГ, командир таджикского ОМОНа полковник Гулмурод Халимов. Харизматичный полковник заявил, что не хочет оставаться в Таджикистане, где "мужчины не могут свободно носить бороду, а женщины — хиджаб", и призвал других жителей региона последовать его примеру.

Проблема не только в том, что множество граждан среднеазиатских государств воюет за ИГ, но и в том, что они собираются потом вернуться домой. Они вернутся, чтобы устраивать теракты, убивать неверных, устраивать революции и расширять границы "Исламского государства", поскольку в этом и есть его суть.

Вопреки мнению ряда российских политологов, ИГ возникло не как проект Соединенных Штатов (американцы приложили руку к созданию ИГИЛ, причем под конкретную цель дестабилизации Сирии и войны на периферии с Ираном), а как реакция на неудачи национальных элит в попытке создания стабильных светских государств в большей части исламского мира. Население Сирии, Ливии, Ирака не ощущало своей сопричастности с государством и тихо ненавидело собственные элиты.

Похожие условия, в общем-то, сформировались в странах Средней Азии, особенно в Таджикистане, Узбекистане и Кыргызстане. Авторитарные или даже диктаторские режимы не способны добиться легитимности и согласия населения поступиться частью свобод в обмен на экономическое процветание. А поскольку легитимности нет, то власти полагаются на силовой аппарат и постоянно зачищают политическое пространство от любых потенциальных конкурентов. Доходит до абсурда — режим Ислама Каримова организовал тотальную слежку за местным населением через осведомителей в так называемых махаллях, местных общинах, объединяющих квартал или несколько домов. Оппозиция там большей частью либо сидит в тюрьмах, либо лежит на кладбищах, либо выступает с трибуны где-нибудь за рубежом.

Долгое время население безучастно смотрело на подобные методы государственного управления. От властей требовалось просто не мешать людям зарабатывать самим — то есть, как правило, ехать в Россию, обеспечивавшую семьи мигрантов и экономики среднеазиатских государств (так, в 2012 году на долю денежных переводов трудовых мигрантов приходилось без малого половина — 47,5 процента — всей экономики Таджикистана). Однако экономический кризис в России и падение курса рубля вынудили многих искать другие источники доходов. Если говорить о том же Таджикистане, то, по данным Национального банка этой страны, за четыре месяца 2015 года в республику в виде денежных переводов от физических лиц поступило 615,6 миллиона долларов, что на 318,6 миллиона (34,1 процента) меньше показателя аналогичного периода прошлого года. Естественно, люди стали больше обращать внимания на то, что творится у них в государстве, а власть, в общем-то, не собирается менять отношение к экономике и социальной сфере.

Между тем опыт шахского Ирана показал, что ликвидация светской оппозиции ведет к тому, что у недовольного населения остается лишь один способ выражения протеста — через религиозные организации и группировки, которые в силу своей сетевой структуры гораздо эффективнее могут существовать в подполье или противостоять силовому давлению. Да, эти организации бывают разными — есть и умеренные, способные собрать под свое крыло недовольное население и послужить противовесом радикалам. Однако они также попадают в категорию альтернативных центров силы и, соответственно, противников действующей власти со всеми вытекающими отсюда обстоятельствами. Пример тому — Партия исламского возрождения Таджикистана, которая находится на грани роспуска. Неудивительно, что деятели умеренных религиозных организаций в ответ радикализируются и стучатся в дверь к исламистам. Неспособность властей контролировать религиозную сферу приводит к тому, что ее начинает контролировать кто-то другой.

Если власть продолжит нынешнюю политику, то к радикалам как к безальтернативной оппозиционной силе обратятся все слои общества, недовольные ситуацией в стране.